Пробуждение Будды
Елена Киянка
Он уходил из спящего дворца
В глухую ночь, ни с кем не попрощавшись,
Не оправдав земных надежд отца,
Для близких всех загадкою оставшись.
Отброшена богатая одежда,
И рубище прикрыло наготу…
Ведёт вперёд безумная надежда -
Открыть для мира Истины звезду.
Болезни, горе, смерть и все страданья…
Как их преодолеть и исцелить?
Какая сила движет мирозданье?
И где миров связующая нить?
В чём смысл и цель приходов и уходов?
Как сделать справедливым этот мир?
Где точка единения народов?
Ответов он пока не находил.
Раздумья гнали прочь от суеты,
В лесной зелёный храм уединенья.
Глаза искали средства и пути,
Терзали сердце думы и сомненья.
Страданья тела обострили разум,
И песня звёзд в пространство звала дух,
Аскеза углубила взгляд и слух,
Преображал природу вечный АУМ.
Прошло семь лет в объятиях забвенья,
Среди многоголосья тишины,
Дух разрушал темницу заблужденья,
Ваяло сердце Истины черты.
Но свет прозрения не снисходил,
Хоть вера в обретение крепчала,
Пока однажды не открылся мир
В единстве окончанья и начала.
Безвременно мгновение прозренья,
Сверкающее утренним лучом.
Отточенное самоотрешенье
Явилось отмыкающим ключом.
Жизнь состоит из горестей и бед.
Они - суть - порождения желаний,
Надо желаниям ответить: нет,
Тогда исчезнут тяготы страданий.
Пока душе иллюзии желанны,
Ей суждено по Сансаре бродить.
Чтоб солнечную обрести Нирвану,
Желания все надобно изжить.
И Гаутама шёл из чащи к людям,
Чтоб им помочь свободу обрести.
И на устах цвела улыбка Будды,
А над челом сверкал венец зари.
Большой Будда
Лариса Терещенко 8
Гора с названьем Линьюньшань
Над водами трёх рек.
Бушуют реки, в них печаль,
Здесь гибнет человек.
Здесь перевёрнуты суда
Средь волн идут на дно.
Монах Хайтун пришёл сюда,
Ему решить дано,
Как эти реки усмирить.
Под силу только Будде.
Он будет высечен в скале,
Ему покорна будет
Стихия этих бурных рек.
Уляжется вода,
И усмирит сверхчеловек
Стихию навсегда.
На изваянье божества
Ушло немало лет.
Сто раз осыпалась листва
И тысячи рассвет,
Сменяя ночь на новый день,
Выковывал мечту.
Ходил монах, твёрд, как кремень,
И на скульптуру ту
По крохам деньги собирал,
Кто сколько может дать,
Каменотёсов созывал,
Чтоб статую ваять.
С вершины самой, с головы
Работа началась.
Трудились люди, не орлы,
Канат, чтоб не упасть,
Держал надёжно смельчака.
И двигалась работа
С вершин донизу, где река,
И до седьмого пота.
Обломки скал летели вниз,
В слияние трёх рек.
И воды кротко улеглись,
Их усмирил навек
Громадный Будда, он теперь
На гладь воды глядит.
-В своё предназначенье верь,-
Он будто говорит.
Щедрый Будда говорил...
Александр Владимирович Дудкин
Не ведал юный принц запретов и страданий.
Он рос в саду заботы, неги и тепла.
Однажды вышел он за стены царских зданий.
Увидел юный принц, какой бывает мгла.
Задумал Гаутама, изнеженный любовью,
своё "его величество" на прочность испытать.
Расстался он сознательно с ненужной ему ролью.
Аскетом нищебродовским решил царевич стать.
Он долго издевался над собственными чувствами.
Усилиями воли страдать за всех хотел.
Он как бы на планете незримо и присутствовал,
но в то же время как бы совсем и не у дел.
Проснулся он под деревом, однажды летним утром.
Подумал: "может хватит себя так истязать?".
"Пойду ка я к народу. Скажу, пришёл ваш Будда,
замаялся ваш гуру, голодным вечно спать."
Царевич - Отшельник - Будда
Не ведал юный принц запретов и страданий.
Он рос в саду заботы, неги и тепла.
Однажды вышел он за стены царских зданий.
Увидел юный принц, какой бывает мгла.
Задумал Гаутама, изнеженный любовью,
своё "его величество" на прочность испытать.
Расстался он сознательно с ненужной ему ролью.
Аскетом нищебродовским решил царевич стать.
Он долго издевался над собственными чувствами.
Усилиями воли страдать за всех хотел.
Он как бы на планете незримо и присутствовал,
но в то же время как бы совсем и не у дел.
Проснулся он под деревом, однажды летним утром.
Подумал: "может хватит себя так истязать?".
"Пойду ка я к народу. Скажу, пришёл ваш Будда,
замаялся ваш гуру, голодным вечно спать."
Царевич - Отшельник - Будда
Елена Киянка
Он уходил из спящего дворца
В глухую ночь, ни с кем не попрощавшись,
Не оправдав земных надежд отца,
Для близких всех загадкою оставшись.
Отброшена богатая одежда,
И рубище прикрыло наготу…
Ведёт вперёд безумная надежда -
Открыть для мира Истины звезду.
Болезни, горе, смерть и все страданья…
Как их преодолеть и исцелить?
Какая сила движет мирозданье?
И где миров связующая нить?
В чём смысл и цель приходов и уходов?
Как сделать справедливым этот мир?
Где точка единения народов?
Ответов он пока не находил.
Раздумья гнали прочь от суеты,
В лесной зелёный храм уединенья.
Глаза искали средства и пути,
Терзали сердце думы и сомненья.
Страданья тела обострили разум,
И песня звёзд в пространство звала дух,
Аскеза углубила взгляд и слух,
Преображал природу вечный АУМ.
Прошло семь лет в объятиях забвенья,
Среди многоголосья тишины,
Дух разрушал темницу заблужденья,
Ваяло сердце Истины черты.
Но свет прозрения не снисходил,
Хоть вера в обретение крепчала,
Пока однажды не открылся мир
В единстве окончанья и начала.
Безвременно мгновение прозренья,
Сверкающее утренним лучом.
Отточенное самоотрешенье
Явилось отмыкающим ключом.
Жизнь состоит из горестей и бед.
Они - суть - порождения желаний,
Надо желаниям ответить: нет,
Тогда исчезнут тяготы страданий.
Пока душе иллюзии желанны,
Ей суждено по Сансаре бродить.
Чтоб солнечную обрести Нирвану,
Желания все надобно изжить.
И Гаутама шёл из чащи к людям,
Чтоб им помочь свободу обрести.
И на устах цвела улыбка Будды,
А над челом сверкал венец зари.
Большой Будда
Лариса Терещенко 8
Гора с названьем Линьюньшань
Над водами трёх рек.
Бушуют реки, в них печаль,
Здесь гибнет человек.
Здесь перевёрнуты суда
Средь волн идут на дно.
Монах Хайтун пришёл сюда,
Ему решить дано,
Как эти реки усмирить.
Под силу только Будде.
Он будет высечен в скале,
Ему покорна будет
Стихия этих бурных рек.
Уляжется вода,
И усмирит сверхчеловек
Стихию навсегда.
На изваянье божества
Ушло немало лет.
Сто раз осыпалась листва
И тысячи рассвет,
Сменяя ночь на новый день,
Выковывал мечту.
Ходил монах, твёрд, как кремень,
И на скульптуру ту
По крохам деньги собирал,
Кто сколько может дать,
Каменотёсов созывал,
Чтоб статую ваять.
С вершины самой, с головы
Работа началась.
Трудились люди, не орлы,
Канат, чтоб не упасть,
Держал надёжно смельчака.
И двигалась работа
С вершин донизу, где река,
И до седьмого пота.
Обломки скал летели вниз,
В слияние трёх рек.
И воды кротко улеглись,
Их усмирил навек
Громадный Будда, он теперь
На гладь воды глядит.
-В своё предназначенье верь,-
Он будто говорит.
Щедрый Будда говорил...
Людмила Ревенко
Щедрый Будда говорил:
– Счастье – в ожидании –
Вышел на простор ветрил:
Путь – твоё признание.
Всё, что встретишь ты вокруг –
Мира постижение.
Лес, и с бабочками луг
Лёгкого кружения,
Ты беречь, не лицезреть,
Научись старательно,
Голосами птах пропеть,
И шалашик затемно
До рассвета у воды
Мастерить из лапника,
А затем из темноты
Солнечного всадника
Поприветствуй горячо,
С ним – не до затмения!
Он тебе – своё плечо
Ты шагай уверенно!
Ашрам
Наталия Богомолова
Сердец бесчисленные раны
и повреждения умов
приносят издавна в ашрамы,
как в мастерские, на ремонт...
Здесь - Мастерам высококлассным,
способным чудеса вершить,
у в е ч н ы е дают согласье
на реконструкцию Души...
А в должный срок - опять за двери:
путь обновлёнными держать...
Но даже защищённым верой
поломок трудно избежать...
И вновь - монастыри, ашрамы -
первоосновы городов -
воссоздают - и в нас, и с нами -
душеспасительные храмы:
с е р д ц а, где Радость и Любовь!..
Буддизм
Ольга Цветикова
В стране, где бананы и вечное лето,
Где солнце в лазурную дымку одето,
Где пальмы, слоны, крокодилы, кокосы
Куда-то совсем исчезают вопросы:
"Как быть?", и "Что делать?", и "Кто виноват?"...
На лицах улыбки и ласковый взгляд.
Здесь волны рыбацкие лодки качают,
И гомоном птицы рассветы встречают,
Здесь любят и чтут своего короля -
А это, поверьте, немало, друзья!
Поэтому даже в трудов суете
Спокойны и вежливы граждане те.
И если свершают поступок дурной,
То знают: достанется в жизни иной
Его на себе испытать многократно,
А это, конечно, не очень приятно:
Коль был ты угрюмым, противным, немилым -
В болоте гнилом будешь плыть крокодилом
Иль гнусным удавом по веткам скользить -
Лет, эдак, по триста придется прожить.
Коль с жалостью грубый чувак незнаком,
То точно - родиться ему червяком
И ждать, умирая от вечного страха,
Что слопает птица, сожрет черепаха…
Короче, всему есть разумный резон -
Ведь кармою каждый из нас наделен.
И надобно помнить, поступки свершая,
Грязним мы ее или же очищаем,
И кем нам родиться придется потом:
Поганым грибом или горным орлом.
Буддизм
Трофимов Валерий
Если все заменяемо,
Если все повторимо,
Значит, все повторяемо,
Значит, все заменимо.
Будь ты хоть гениален,
Над толпой вознесен
И во всем уникален...
Не во всем, не во всем!
Погружаясь в таинственность,
Мантру я прошепчу,
Потому что единственность
Здесь мне не по плечу.
Видно, лучше растаять
В пустоте голубой,
Чем на чем-то настаивать,
Становиться собой.
Жизнь порой - как обязанность.
Ее воздух не чист.
Разрывает привязанность,
Словно привязь, буддист.
Обрываясь, трепещет
С миром мнимая связь -
Ни за сны, ни за вещи,
Ни за что не держась.
В Золотой обители Будды
Элла Крылова
Да, мир есть тлен. Но мною он любим
за эту тленность, эту обречённость.
И жалость к зимним веточкам нагим,
и их изысканная утончённость
лелеют в сердце нежность, а когда
они набухнут почками тугими,
листвою брызнут - что мне пустота
за краем? - наливаюсь вместе с ними
весенним счастьем верить и цвести,
жизнь созерцать с восторгом, пусть наивным,
и пусть не будет цели у пути -
сам путь есть цель. Пусть будет не взаимным
мой amor fati - божества порой
капризны, как младенцы, - это тоже
по нраву мне! - а счастье мне родной
котёнок мой, что всех богов дороже,
подарит в ласках чистых, как ручей
в твердыне Гималаев - их повыше
любовь в нас, смертных, и наш смех звончей
того, который на Кайласе слышен.
Сбежать из мира ради Пустоты -
быть храбрецом тут надо или трусом?
Ты для меня - загадка, ведь и ты
есть пустота. Над пересохшим руслом
поёт беззвучно призрак соловья -
вот символ мудрости твоей, не так ли?
Но соловьём горячим жизнь моя
трепещет - лишь бы песни не иссякли.
Я повторяю: я люблю сей мир,
хотя б и был он мало сходен с раем.
Ну, ты, надменный бронзовый кумир,
давай-ка лучше в шахматы сыграем!
Медитация во время службы
Элла Крылова
А если мир не стоит ничего,
то для чего такая пышность в храме?
И золото, и пурпур. Но чело
прорезал третий глаз, подобный ране.
И вижу я: на Чистых Землях будд,
как на пруду у нас в Москве - кувшинки,
жемчужно-нежно лотосы цветут,
и, словно с текстом лист из пишмашинки,
из каждого вылазит существо -
вот человек, вот кошка, вот синица, -
но только сущность, а не вещество,
хоть внешность та же. Или это снится?
Я слышу трубный раковины звук,
и небо опустилось мне на плечи.
Я в мире, где не ведают разлук,
а только благодать всеобщей встречи!
На ходу
Элла Крылова
О, Будда, ты вернёшься в этот мир -
дождём прольёшься, расцветёшь тюльпаном -
тюльпанами степи! И будет пир,
и небо разольём мы по стаканам.
Ну а пока черноголовый люд
поёт тебе, отсутствующий, мантры.
И в город затесавшийся верблюд
глядит на храм, как бедуин - на Татры.
А я гляжу на небо, как на храм.
“Гляди под ноги, девочка, убьёшься!” -
сказал старик, а в небо смотрит сам!
Ты, Будда, обязательно вернёшься!
Разговор с шестируким
Элла Крылова
Я вновь в просторном храме. Никого
из смертных, только я и Далай-лама
на фото. Ясный, острый взгляд его
меня в тень ниши направляет прямо.
Там Будда, словно Шива, шестирук,
застыл в свободной танцевальной позе.
Мне ж видится комар или паук,
и я дрожу, как муха на морозе.
Что если, Будда, ты не человек,
из космоса пришлец, с иной планеты?
Вотще башку ломаю весь свой век,
пытаясь осознать твои заветы.
Они так странны, неотмирны так,
что дрожь проходит по хребту - не смерти
ли зов? Ужели жизнь - пустяк,
случайных сил сцепленье в круговерти?
О, шестирукий, всеми обними
шестью руками плоти этой тщетность.
Пойми нас, смертных, жажду жить пойми
как нашу храбрость, а не как ущербность!
Ашрам
У меня на сердце шрам.
Вот уеду, блин , в ашрам.
Буду жить там, как сумею,
В нищем праведном краю.
И Саи БАБе доверю
Долю БАБскую свою.
Щедрый Будда говорил:
– Счастье – в ожидании –
Вышел на простор ветрил:
Путь – твоё признание.
Всё, что встретишь ты вокруг –
Мира постижение.
Лес, и с бабочками луг
Лёгкого кружения,
Ты беречь, не лицезреть,
Научись старательно,
Голосами птах пропеть,
И шалашик затемно
До рассвета у воды
Мастерить из лапника,
А затем из темноты
Солнечного всадника
Поприветствуй горячо,
С ним – не до затмения!
Он тебе – своё плечо
Ты шагай уверенно!
Ашрам
Наталия Богомолова
Сердец бесчисленные раны
и повреждения умов
приносят издавна в ашрамы,
как в мастерские, на ремонт...
Здесь - Мастерам высококлассным,
способным чудеса вершить,
у в е ч н ы е дают согласье
на реконструкцию Души...
А в должный срок - опять за двери:
путь обновлёнными держать...
Но даже защищённым верой
поломок трудно избежать...
И вновь - монастыри, ашрамы -
первоосновы городов -
воссоздают - и в нас, и с нами -
душеспасительные храмы:
с е р д ц а, где Радость и Любовь!..
Буддизм
Ольга Цветикова
В стране, где бананы и вечное лето,
Где солнце в лазурную дымку одето,
Где пальмы, слоны, крокодилы, кокосы
Куда-то совсем исчезают вопросы:
"Как быть?", и "Что делать?", и "Кто виноват?"...
На лицах улыбки и ласковый взгляд.
Здесь волны рыбацкие лодки качают,
И гомоном птицы рассветы встречают,
Здесь любят и чтут своего короля -
А это, поверьте, немало, друзья!
Поэтому даже в трудов суете
Спокойны и вежливы граждане те.
И если свершают поступок дурной,
То знают: достанется в жизни иной
Его на себе испытать многократно,
А это, конечно, не очень приятно:
Коль был ты угрюмым, противным, немилым -
В болоте гнилом будешь плыть крокодилом
Иль гнусным удавом по веткам скользить -
Лет, эдак, по триста придется прожить.
Коль с жалостью грубый чувак незнаком,
То точно - родиться ему червяком
И ждать, умирая от вечного страха,
Что слопает птица, сожрет черепаха…
Короче, всему есть разумный резон -
Ведь кармою каждый из нас наделен.
И надобно помнить, поступки свершая,
Грязним мы ее или же очищаем,
И кем нам родиться придется потом:
Поганым грибом или горным орлом.
Буддизм
Трофимов Валерий
Если все заменяемо,
Если все повторимо,
Значит, все повторяемо,
Значит, все заменимо.
Будь ты хоть гениален,
Над толпой вознесен
И во всем уникален...
Не во всем, не во всем!
Погружаясь в таинственность,
Мантру я прошепчу,
Потому что единственность
Здесь мне не по плечу.
Видно, лучше растаять
В пустоте голубой,
Чем на чем-то настаивать,
Становиться собой.
Жизнь порой - как обязанность.
Ее воздух не чист.
Разрывает привязанность,
Словно привязь, буддист.
Обрываясь, трепещет
С миром мнимая связь -
Ни за сны, ни за вещи,
Ни за что не держась.
В Золотой обители Будды
Элла Крылова
Да, мир есть тлен. Но мною он любим
за эту тленность, эту обречённость.
И жалость к зимним веточкам нагим,
и их изысканная утончённость
лелеют в сердце нежность, а когда
они набухнут почками тугими,
листвою брызнут - что мне пустота
за краем? - наливаюсь вместе с ними
весенним счастьем верить и цвести,
жизнь созерцать с восторгом, пусть наивным,
и пусть не будет цели у пути -
сам путь есть цель. Пусть будет не взаимным
мой amor fati - божества порой
капризны, как младенцы, - это тоже
по нраву мне! - а счастье мне родной
котёнок мой, что всех богов дороже,
подарит в ласках чистых, как ручей
в твердыне Гималаев - их повыше
любовь в нас, смертных, и наш смех звончей
того, который на Кайласе слышен.
Сбежать из мира ради Пустоты -
быть храбрецом тут надо или трусом?
Ты для меня - загадка, ведь и ты
есть пустота. Над пересохшим руслом
поёт беззвучно призрак соловья -
вот символ мудрости твоей, не так ли?
Но соловьём горячим жизнь моя
трепещет - лишь бы песни не иссякли.
Я повторяю: я люблю сей мир,
хотя б и был он мало сходен с раем.
Ну, ты, надменный бронзовый кумир,
давай-ка лучше в шахматы сыграем!
Медитация во время службы
Элла Крылова
А если мир не стоит ничего,
то для чего такая пышность в храме?
И золото, и пурпур. Но чело
прорезал третий глаз, подобный ране.
И вижу я: на Чистых Землях будд,
как на пруду у нас в Москве - кувшинки,
жемчужно-нежно лотосы цветут,
и, словно с текстом лист из пишмашинки,
из каждого вылазит существо -
вот человек, вот кошка, вот синица, -
но только сущность, а не вещество,
хоть внешность та же. Или это снится?
Я слышу трубный раковины звук,
и небо опустилось мне на плечи.
Я в мире, где не ведают разлук,
а только благодать всеобщей встречи!
На ходу
Элла Крылова
О, Будда, ты вернёшься в этот мир -
дождём прольёшься, расцветёшь тюльпаном -
тюльпанами степи! И будет пир,
и небо разольём мы по стаканам.
Ну а пока черноголовый люд
поёт тебе, отсутствующий, мантры.
И в город затесавшийся верблюд
глядит на храм, как бедуин - на Татры.
А я гляжу на небо, как на храм.
“Гляди под ноги, девочка, убьёшься!” -
сказал старик, а в небо смотрит сам!
Ты, Будда, обязательно вернёшься!
Разговор с шестируким
Элла Крылова
Я вновь в просторном храме. Никого
из смертных, только я и Далай-лама
на фото. Ясный, острый взгляд его
меня в тень ниши направляет прямо.
Там Будда, словно Шива, шестирук,
застыл в свободной танцевальной позе.
Мне ж видится комар или паук,
и я дрожу, как муха на морозе.
Что если, Будда, ты не человек,
из космоса пришлец, с иной планеты?
Вотще башку ломаю весь свой век,
пытаясь осознать твои заветы.
Они так странны, неотмирны так,
что дрожь проходит по хребту - не смерти
ли зов? Ужели жизнь - пустяк,
случайных сил сцепленье в круговерти?
О, шестирукий, всеми обними
шестью руками плоти этой тщетность.
Пойми нас, смертных, жажду жить пойми
как нашу храбрость, а не как ущербность!
Ашрам
Юлия Борисова Из Питера
У меня на сердце шрам.
Вот уеду, блин , в ашрам.
Буду жить там, как сумею,
В нищем праведном краю.
И Саи БАБе доверю
Долю БАБскую свою.